Воронин Андрей & Марина - Филин
ФИЛИН
Андрей ВОРОНИН
Анонс
"Черный пиар"... С некоторых пор эти слова у нас постоянно на слуху. Но знаем ли мы подлинную суть черного пиара - этой грязной стряпни, связанной с выборными технологиями?
Предлагаемый читателю роман - как раз об этом, о самом омерзительном действе, благодаря которому нередко на вершины власти, в избранные органы пролезают отъявленные отморозки, люди без стыда и совести, но зато имеющие тугие кошельки и связи. Мир, в котором они живут, пропитан коварством, ложью и грязью. За внешним лоском, за богатым фасадом их офисов и загородных вил видится отвратительное в своей сущности мурло.
Глава 1
Серебров открыл глаза. В лучах ярких ламп они вспыхнули как два драгоценных камня. Мужчина улыбнулся. Он увидел себя сразу в четырех зеркалах - три из них сияли отраженным светом над парикмахерским столиком, а четвертое замерло в руках мастера-стилиста, красивой, аппетитной, как любят выражаться мужчины, женщины.
- Ну как, Сергей Владимирович? - мягким, певучим голосом осведомилась мастер, немного повернув зеркало. - Может быть, еще немного снять на затылке, самую малость?
- Нет, Валентина, спасибо. По-моему, и так неплохо. Мужчину нельзя кардинально изменить при помощи прически.
Женщина самодовольно улыбнулась. Получить похвалу от такого клиента, причем небрежную, а потому искреннюю, было непросто. Мужчина был прекрасно пострижен, волосы лежали волосок к волоску.
- Знаете, чего еще не хватает?
Женщина обошла кресло и оказалась лицом к лицу с клиентом:
- Чего же?
- Совершенство всегда искусственно, - несколько манерно и выспренно сказал Серебров.
Его руки выглянули из-под покрывала, и тонкие пальцы прикоснулись к волосам, немного разрушая прическу, но в то же время придавая ей естественный вид.
- Вот так, по-моему, лучше.
Серебров взглянул на свои руки так, как смотрит пианист или карточный шулер. Он дважды резко выбросил пальцы вперед, тонкие, чуткие, крепкие. Дорогие часы на запястье сверкнули.
- Ногти надо привести в порядок, - произнес он, взглянув на Валентину.
- Да-да, сейчас, Тамара уже ждет.
Через несколько секунд появилась девушка лет двадцати шести - двадцати восьми. Она катила перед собой столик с маникюрными принадлежностями и улыбалась Сергею Владимировичу так мило, как улыбается обладатель двадцати российских рублей человеку, которому он с прошлого года задолжал тысячу долларов.
- Все хорошеешь, Тома, - улыбнулся в ответ Серебров улыбкой человека, для которого тысяча долларов - сумма, недостойная упоминания.
- Стараюсь, Сергей Владимирович. Что ж мне остается, бедной женщине? Никто замуж не берет.
- Плохо стараешься, - ответил Серебров, положив руки на край столика.
Полчаса маникюрша Тамара возилась с пальцами Сергея Владимировича, аккуратно обрезая заусеницы и обрабатывая ногти, красивые, крупные, розовые, как у ребенка.
Когда все процедуры были закончены, вновь появилась Валентина. Сергей Серебров легко поднялся с кресла, правая рука исчезла во внутреннем кармане дорогого льняного пиджака и появилась на свет уже с бумажником темно-коричневой кожи, по краям которого поблескивали золотые уголки.
Две купюры легли на столик, одна поверх другой. Женщины заискивающе улыбались.
- Надеюсь, этого хватит? - немного извиняющимся тоном произнес Серебров, но по его глазам стало ясно - больше он не даст.
- Что вы, Сергей Владимирович, - быстро затараторила Тамара, - конечно, хватит! Вы у нас самый желанный клиент.
- Я понимаю, - Серебров сделал строгое лицо, - будь ваша воля, дорогие, вы бы меня
